Суперфиналы Михаэля Шумахера

В этом году сильнейшие гонщики планеты в 54-й раз ведут борьбу за высший титул престижнейшей гоночной серии. За два этапа до окончания сезона-2003 лидер общего зачета, 5-кратный чемпион мира Михаэль Шумахер из "Феррари" всего на 3 очка опережает ближайшего преследователя — Хуана Пабло Монтойю из "Уильямса".

Все ждут, что имя обладателя короны станет известно 12 октября после финиша "Гран-при Японии" на Сузуке. Я тоже на это надеюсь. Очень уж надоело досматривать "хвост" сезона лишь в силу профессиональной необходимости. К счастью, этот чемпионат гораздо занимательнее, чем три предыдущих, когда подавляющее преимущество тандема Шумахер — "Феррари", по сути, выхолащивало сам смысл соревнования. Однако и он может завершиться так же, то есть победой Михаэля Шумахера. Для этого в предстоящей гонке в Индианаполисе немцу нужно одержать победу — при условии, что Монтойя получит не больше 3 очков. Тогда на Сузуке немец может даже не стартовать, ведь лучшее, на что остается рассчитывать Монтойе, это победа, которая принесет лишь равенство очков, но по количеству выигранных гонок чемпионом станет Шумахер.

Впрочем, это самый пессимистичный сценарий развития событий. При всех остальных вариантах чемпион может определиться лишь в Японии.

Кстати, за 54 года существования "Формулы-1" судьба чемпионской короны решалась на самом финише 21 раз. В последнее 10-летие так было 5 раз, причем трижды — при непосредственном участии Шумахера-старшего.

Речь идет о сезонах 1994, 1997 и 1998 годов, когда оппонентами Михаэля были англичанин Дэмон Хилл, канадец Жак Вильнев и финн Мика Хаккинен. Три человека с совершенно различной жизненной философией, три пилота с совершенно непохожими стилями пилотирования.

Пожалуй, эти суперфиналы и есть самые красноречивые эпизоды чемпионской биографии немецкого супергонщика. Хотя бы потому, что в 94-м, 97-м и 98-м, чтобы удержаться поближе к вершине и сохранить тем самым шанс на титул, Шумахеру пришлось выдержать бескомпромиссную очную — я подчеркиваю это — борьбу. Три сезона перманентного стресса высветили черты характера немца, которые, я уверена, он совсем не хотел бы выставлять напоказ.

"БЕНЕТТОН"-94

В 94-м Михаэль впервые ощутил себя богом. Еще бы, среди соперников Солнечного Мальчика (это прозвище было дано Шумахеру не столько за стиль поведения, сколько скорее за солнечно-желтый цвет фирменного комбинезона, в котором щеголяли пилоты "Бенеттона") был сам Айртон Сенна, великий бразильский волшебник, 3-кратный чемпион мира, севший за руль "Уильямса", чтобы — в этом не сомневался почти никто — в четвертый раз надеть корону короля "Формулы-1". Но у "Бенеттона" в тот год были свои планы, и в них коронация Сенны не входила. Амбициозная команда желала любой ценой взойти на вершину, взяв на вооружение принцип "цель оправдывает средства".

До сих пор уверена, что, не случись того черного майского уик-энда в Имоле, отобравшего у "Формулы-1" Сенну, "Большие призы" пошли бы по совершенно иному пути. И сейчас здесь царили бы совсем другие люди. Но случилось то, что случилось.

Несколько месяцев королевские гонки были в агонии. "Формула-1" в одночасье утратила привычные ориентиры и, сбившись с пути, оказалась в полном смысле слова на краю пропасти. "Уильямс", флагман и законодатель мод, напоминал выброшенного на мелководье кашалота. И только "Бенеттона" происходящее не касалось.

Михаэля Шумахера и его ближайшее окружение, в которое входили те же люди, что и сейчас (лишь на позиции Жана Тодта находился Флавио Бриаторе), ситуация вполне устраивала. Опаснейший соперник был фактически обездвижен, реальной конкуренции никто составить не мог, гонки проходили по сценарию, который был удобен команде. К середине сезона, к "Гран-при Великобритании" в Сильверстоуне, у Шумахера было 66 очков — почти стопроцентный результат! Ближайший конкурент Дэмон Хилл, внезапно оказавшийся в роли первого номера "Уильямса", отставал на 35 очков...

Если бы не знаменитое майское коммюнике технического делегата FIA Чарли Уиттинга, в котором "Бенеттон" Шумахера был назван не соответствующим техническому регламенту, немец, скорее всего, стал бы чемпионом задолго до исхода сезона. Но это коммюнике было. И FIA не могла на него не отреагировать. Очевидная реакция — дисквалификация "Бенеттона". Но снятие с чемпионата команды, за которую выступает лидер, скорее всего, вбило бы последний гвоздь в крышку гроба "Формулы-1". Поэтому был найден компромиссный и не самый честный вариант: "Бенеттон" и его лидера было решено притормозить.

Поэтому в Сильверстоуне Шумахер, финишировавший вторым, был дисквалифицирован за то, что вовремя не заехал на штрафную остановку в боксах. Такому наказанию немца подвергли за то, что на прогревочном круге он обогнал обладателя поул-позишн Хилла. В Германии никаких мер в отношении Шумахера предпринимать не пришлось — сам сошел из-за отказа двигателя. Это был первый и единственный сход "Бенеттона" по причине неполадок. В Венгрии и Бельгии Шумахер вновь выиграл и после Спа уже начал раздавать интервью, в которых скромно признавался в том, что чемпионом себя пока не чувствует. И тут все тот же Уиттинг после бельгийской гонки написал рапорт, в котором "Бенеттон" Шумахера вновь признавался не соответствующим техническому регламенту. Победа перешла к Хиллу, Шумахера лишили очков, а команду, не внявшую английскому предупреждению, дисквалифицировали и на два следующих этапа.

Вот так и вышло, что к моменту возвращения Шумахера Хилл отставал от него только на очко. Европейский "Гран-при" в Хересе принес победу Шумахеру, Хилл, уже справившийся с мандражом и понявший, что способен выдерживать прессинг и побеждать, финишировал вторым. На Сузуке они поменялись ролями, и в Аделаиду, на суперфинал сезона-94, приехали с разницей в 1 очко. В пользу Шумахера.

Там впервые стало ясно, насколько Михаэль не умеет держать удар. Намек на то, что ездить под прессингом Шумахеру не очень-то нравится, был дан еще в Японии, где Хилл выиграл гонку, побив конкурента его же оружием. Причем сделал это после того, как в одном интервью Михаэль, совершенно уверовавший в собственную исключительность, открытым текстом заявил: он единственный пилот, достойный быть чемпионом мира.

После Сузуки Хилл бросил конкуренту вызов: "Шумахер впервые в сезоне побит публично, чисто и без посторонней помощи. У вас еще есть вопросы ко мне? Хотя мне немного досадно, что я и он ни разу не оказались на трассе лицом к лицу. Даже стыдно — выяснять, кто лучше, на расстоянии".

В Аделаиде Хилл сразу же навязал Шумахеру ближний бой. Сине-белый "Уильямс" бульдогом повис на заднем элероне бирюзового "Бенеттона". Оторваться от соперника Шумахеру не помогли даже пит-стопы, после которых на ранней стадии сезона-94 болид под 5-м номером обычно начинал лететь, как ракета. На сей раз никакие усилия не позволяли сбросить настырного преследователя.

А на 36-м круге "Гран-при Австралии" последовало то, что не могло не последовать в данной ситуации: Шумахер, измотанный преследованием, ошибся на торможении в незамысловатом повороте "Флиндерс стрит". "Бенеттон" ударило об отбойник, протащило по бетону, выкинуло на другую строну трассы, откуда он вновь выскочил на асфальт. В этот момент из гонки Шумахер уже выбыл. Но борьбу за титул продолжал! Именно поэтому он, едва Хилл поравнялся с разбитой машиной соперника, резко вывернул руль вправо и боком ударил по передней подвеске англичанина. Бирюзовый болид подкинуло в воздух, а его сине-белый визави... продолжил движение.

Пока "Уильямс" с погнутыми рычагами подвески ковылял к боксам, Шумахер, выйдя из кокпита "Бенеттона", умирал от мысли, что его маневр не дал результата, что сейчас машину Хилла починят, он вернется на трассу — и станет чемпионом мира. Этого не произошло. Хилл остался в боксах...

Воскресным вечером 14 ноября 1994 года, почти 10 лет назад мы несколько часов подряд анализировали видеозапись гонки, чтобы понять, были ли действия Шумахера умышленными. Были. На многочисленных повторах отлично видно, как он сначала посмотрел в левое зеркало заднего вида, потом в правое и, заметив приближение "Уильямса" именно с этой стороны, резко рванул руль вправо. Правда, после финиша Шумахер сказал, что хотел лишь вернуть "Бенеттон" на нужную траекторию для входа в поворот.

"ФЕРРАРИ"-97

Через три года, на "Гран-при Европы"-97 в Хересе, ситуация повторилась. Снова судьба титула решалась в суперфинале, и снова Шумахер приехал на него с преимуществом над конкурентом, на этот раз Жаком Вильневом, в 1 очко.

Борьба в 48-м чемпионате мира складывалась иначе, чем в 45-м. Немец и канадец почти постоянно шли ноздря в ноздрю, периодически то один, то второй прорывался в лидеры. "Уильямс" уже потихоньку сдавал позиции, "Феррари" же, напротив, ход только набирала. Сезон так же был несвободен от политических игр, только на этот раз FIA исподтишка подыгрывала Скудерии: уж больно долго итальянская легенда не выигрывала чемпионатов, и ситуацию нужно было срочно исправлять. Попытка была предпринята на Сузуке, где во время квалификации Вильнев (возглавлявший, кстати, на тот момент общий зачет), находившийся на летучем круге, не подчинился желтым флагам и не сбросил скорости, за что стюарды решили исключить его из гонки! "Уильямс" подал протест, к старту канадца допустили, но он финишировал только пятым: сначала его открыто заблокировал напарник Шумахера по команде Эдди Ирвин, а затем родные механики продержали на пит-стопе 13 с лишним секунд.

Шумахер гонку выиграл. Но 2 очка, полученные Вильневом, сохраняли его лидерство. Однако после рассмотрения апелляции "Уильямса" результат канадца на "Гран-при Японии" аннулировали...

Суперфинал в Хересе я видела собственными глазами. Напряжение в паддоках было таким, что его, казалось, можно было потрогать руками. События начали разворачиваться еще в субботу, когда "Феррари" пустила в ход грязные технологии, свойственные разве что предвыборным кампаниям. А именно: подрядила своего второго пилота, ирландского паяца Эдди Ирвина, трепать и без того напряженные до предела нервы Вильневу.

Эдди исполнил свою роль виртуозно. Во время свободных тренировок Вильнев, шедший на очень высокий результат, в последней трети круга встретил на пути медленно ползущую "Феррари" Ирвина. И ирландец, вместо того чтобы дать дорогу, резким движением руля занял идеальную траекторию. Когда оба пилота заехали на пит-лайн, канадец выскочил из машины и кинулся к обидчику. Туда же рванули механики обеих команд, чтобы помешать рукопашной. Но Вильнев не ударил ирландца, хотя имел на это полное право. Лишь коротко и яростно выплюнул ему в лицо какие-то злые слова. На Вильнева в эти мгновения было страшно смотреть — такая гримаса бешенства исказила его мягкие, мальчишеские черты. А в соседнем боксе нарочито громко и весело хохотали Ирвин и Жан Тодт, одобрительно похлопывавший своего пилота по спине...

Но у Вильнева с нервами всегда было все в порядке. И в психологические игры он умел и умеет играть не хуже Шумахера. Поэтому клоунада Ирвина желаемого эффекта не оказала — нервничать канадец не стал.

Справедливости ради стоит отметить, что в борьбе за титул-97 сошлись достойные друг друга соперники. Оба ради достижения цели были готовы на многое, если не на все, единственное различие было в том, что Вильнев в желании насолить конкуренту полагался исключительно на себя, Шумахеру же в этом помогала вся команда. В Японии, где заранее было ясно, что отложенная дисквалификация вступит в силу и очки, сколько бы их ни было, будут аннулированы, Вильнев вышел на старт с откровенным желанием испортить гонку Шумахеру.

То же он попытался сделать в Хересе в момент старта, но в итоге навредил лишь себе: вместо первого места, на которое имел право как обладатель поула, оказался лишь третьим — за Шумахером и Френтценом. Но на 8-м круге явно более медленный Френтцен получил из боксов команду пропустить напарника. Началась погоня Вильнева за Шумахером, который в эти мгновения ощущал себя хозяином положения и вел гонку в нужном ему ритме, уверенный, что на трассе соперник его не обгонит, а уж в боксах-то, на пит-стопах, — тем более.

Вплоть до 48-го круга соблюдался сценарий, выгодный Шумахеру. Но после второго пит-стопа выяснилось, что эта смена резины на "Феррари" работает хуже, и Вильнев начал атаковать. Ко входу в длинный крутой правый поворот "Уильямс" влез в аэродинамический карман "Феррари" и к апексу поворота, стартовав, как из катапульты по внутреннему радиусу, был уже впереди! И тут-то Шумахер сделал то же, что и три года назад в Аделаиде.

Этот эпизод на мониторах пресс-центра повторяли в замедленном показе раз 20. И было хорошо видно, как Шумахер сначала посмотрел в зеркала заднего вида налево, потом направо, покачал влево-вправо рулем и, увидев бок "Уильямса" (а это означало, что канадец уже выиграл поворот!), ударил машину соперника.

Не было сомнений: он знал, что собирается сделать. Но колебался. Аделаида-94 не могла не оставить психологического следа. Тот таран если не простили, то списали на недостаток опыта борьбы за высший титул. Второй таран уже не объяснишь попыткой войти в поворот...

Не объяснишь?! Вы не поверите, но именно это Михаэль и сделал. Когда стало ясно, что жертвой атаки стал не Вильнев, а сам Шумахер, пресс-центр выл. В прямом смысле слова. Эмоции били через край, но были далеко не однозначны. И если бы в то воскресенье 26 октября 1997 года Шумахер, выйдя из кокпита мертвой "Феррари", честно сказал: "Да, ребята, я хотел стать чемпионом мира и готов был добиться цели любой ценой", — пресса сделала бы из него героя.

Но он снова испугался ответственности за совершенный поступок. Более того, переложил вину за столкновение на... Вильнева! "Я защищал свою траекторию, потому что знал: результативная атака возможна только в этом месте трассы, — говорил позже Шумахер. — Я тормозил как можно позднее, Вильнев же вообще не тормозил! И если бы в этом повороте не было меня, он финишировал бы в гравии. Но я, защищаясь, "хлопнул калиткой", и это Вильнева спасло. Он точно рассчитал свой маневр".

Вильнев, на поврежденной машине закончивший гонку третьим ("Удар был сильный, но Шумахер меня все же не добил!"), после сказал, что ему было абсолютно ясно, что его ждет в этом повороте: "Ему было достаточно повернуть руль — и мой чемпионат был бы кончен. Но к тому моменту я шел только вторым, и это место ничего мне не давало. Вот почему я решил, что лучше завершить турнир на обочине, чем вторым следом за Шумахером".

Попытка самооправдаться была успешной только в глазах Михаэля и его ближайшего окружения. В глазах же остальных в то октябрьское воскресенье немец проиграл не один, а два чемпионата. Еще и тот, трехлетней давности, против Хилла...

Скрепя сердце свой вердикт поступку Шумахера вынесла и FIA. Немец был исключен из итогового зачета чемпионата мира. Титул вице-чемпиона перешел к Френтцену. Правда, в личном досье премьера Скудерии все его достижения-97 решено было оставить.

"ФЕРРАРИ"-98

В 98-м Шумахер впервые в своей чемпионской карьере (но не в карьере вообще) весь сезон был в роли догоняющего. "Макларен" - впервые после 7-летнего перерыва — без обиняков дал понять, что желает сделать корону чемпиона мира-98 своей собственностью. Для этого у команды оказались все нужные составляющие во главе с Микой Хаккиненом, проводившим, возможно, свой лучший сезон. Финн, сильно возмужавший под крылом Рона Денниса, практически не ошибался и каждый представлявшийся ему шанс использовал на сто процентов.

Он шел в лидерах весь чемпионат, и лишь за две гонки до финиша, накануне "Гран-при Люксембурга", Шумахеру удалось сравняться с ним по очкам — 80:80. Гонка на Нюрбургринге обещала быть нервной, ведь это родная территория Шумахера. Однако и для двигателя "Мерседес", коим был экипирован "Макларен" финна, тоже не чужая. Но хрестоматийную победу Хаккинена только на фактор своих стен не спишешь. Ведь если самого Шумахера Мика переиграл его же привычным оружием — за счет стремительных и точных пит-стопов, то оруженосца немца, все того же Эдди Ирвина, он опередил чисто и стильно, четко застраховавшись от "непреднамеренных" ошибок ирландца! Шумахер же на финальной стадии гонки выглядел не слишком уверенным в себе. Однажды чуть не вылетел — и тут же сбросил обороты, справедливо рассудив, что 6 очков лучше, чем ничего.

На Сузуку немец и финн приехали с разницей в 4 очка. Фаворитом считался Шумахер, у которого с японской трассой полное взаимопонимание. И возложенные на него надежды немец принялся оправдывать сразу же, уверенно выиграв квалификацию. Но в воскресенье 1 ноября 1998 года проиграл чемпионат.

Старт давали дважды. Первый раз заглох Трулли, второй раз руку, сигнализируя о проблемах, поднял Шумахер. Но как позже сказал технический директор "Феррари" Росс Браун, с машиной все было в порядке — пилота подвели нервы. Согласно правилам "Феррари" с поула переставили на последнее место на стартовом поле. И Шумахер, нужно отдать ему должное, повел яростную, полубезумную, за гранью допустимого риска погоню. И кто его за это осудит? Ведь терять-то ему было нечего.

На 31-м круге на машине Шумахера взорвалась покрышка. А вместе с ней — надежды на титул. Вылезая из болида, Шумахер, как многим показалось, плакал.

Титул в 98-м Михаэль проиграл сам. Но лично для меня в тот год он стал своего рода открытием. Оказалось, что премьер Скудерии — все-таки человек. Чемпионат складывался по ненавистному для него сценарию, и он плакал, угрожал, обвинял, неистовствовал в последней гонке сезона.

Такой Шумахер после Сузуки-98 лично у меня вызывал сочувствие.

"ФЕРРАРИ"-2003?

Я не знаю, как и чем завершится борьба в чемпионате-2003. Не знаю, получится ли у Хуана Пабло Монтойи сохранить интригу до Сузуки. Но очень бы хотелось. Потому что есть надежда снова увидеть очеловеченного Шумахера, непротокольные чувства и эмоции которого вызывают к жизни некомфортные для немца ситуации. Ведь гораздо интереснее смотреть, как в "Формуле-1" побеждают и проигрывают не роботы, а люди.

Ольга ЛИНДЕ

Источник:
"Спорт-Экспресс"